Страшнее всего признаться себе в этом...
Потому что если ты не сильная —
то кто тогда?
Ты — сама себе стена, на которую можно опереться,
лучший друг и защита.
Потому что больше не на кого.
И теперь, если ты скажешь «мне тяжело»,
это никто не подхватит.
Ты уже пробовала так и больше не рискуешь.
Но если ты здесь —
значит, больше нет сил тащить.
Ты можешь положить это. Хоть на минуту.
Быть услышанной
Иногда усталость становится не просто усталостью, а выжженным полем внутри.
Когда больше нечем даже надеяться.
И дело не в слабости. А в том, как часто приходилось переступать через себя.
Чаще всего так живут те, кто был "самым взрослым в комнате" с самого детства. Те, кого часто хвалили за самостоятельность, когда он был "удобным", "тихим", "непроблемным" и... перестал ждать, что кто-то заметит, услышит, защитит.
Есть такой травматический сценарий — когда выживание строится на отказе от себя.
Потому что когда-то это было единственным способом выжить.
Это про гиперфункцию.
Про привычку справляться без ресурса.
Про то, что просить — значит оказаться слабой. А слабой быть нельзя, потому что слабость — это слишком большой риск. И внутри всё сжимается: "Всё равно никому неважно".
Так незаметно тело выбирает: всё держать, всё тащить, не просить, не останавливаться.
Но у такого сценария есть цена.
Это истощение от самонасилия, когда каждый день звучит как "надо", а не как "мне можно".
Просто потому, что по-другому — страшно.
Даже если рядом кто-то есть.
Даже если говорят, что можно иначе.
Ты как будто не можешь переключиться.
И правда... не получается.
Пока жив этот травматический сценарий.
За которым — твоё неотъемлемое право быть уязвимой, не справляться и услышать, наконец,
"я рядом, можно опереться, я никуда не уйду".
Когда больше нечем даже надеяться.
И дело не в слабости. А в том, как часто приходилось переступать через себя.
Чаще всего так живут те, кто был "самым взрослым в комнате" с самого детства. Те, кого часто хвалили за самостоятельность, когда он был "удобным", "тихим", "непроблемным" и... перестал ждать, что кто-то заметит, услышит, защитит.
Есть такой травматический сценарий — когда выживание строится на отказе от себя.
Потому что когда-то это было единственным способом выжить.
Это про гиперфункцию.
Про привычку справляться без ресурса.
Про то, что просить — значит оказаться слабой. А слабой быть нельзя, потому что слабость — это слишком большой риск. И внутри всё сжимается: "Всё равно никому неважно".
Так незаметно тело выбирает: всё держать, всё тащить, не просить, не останавливаться.
Но у такого сценария есть цена.
Это истощение от самонасилия, когда каждый день звучит как "надо", а не как "мне можно".
Просто потому, что по-другому — страшно.
Даже если рядом кто-то есть.
Даже если говорят, что можно иначе.
Ты как будто не можешь переключиться.
И правда... не получается.
Пока жив этот травматический сценарий.
За которым — твоё неотъемлемое право быть уязвимой, не справляться и услышать, наконец,
"я рядом, можно опереться, я никуда не уйду".
Не знаю
Я знаю это "я не знаю".
Это замирание после сотен раз, когда знала, тащила, делала, тянула... и никто не заметил, как дорого это тебе обходилось.
Иногда правда больше нет сил даже на то, чтобы чувствовать.
Всё обесточено.
Просто сидишь и говоришь:
не знаю.
не знаю.
не знаю.
как жить.
зачем.
с кем.
ради чего.
И тогда важно, чтобы рядом был кто-то, кто не побежит спасать, не станет объяснять, не придумает тебе смыслы.
Кому можно принести своё
"я не знаю".
Я его слышу.
Не объясняю, не исправляю,
а просто слышу. Как ты сейчас звучишь.
Это замирание после сотен раз, когда знала, тащила, делала, тянула... и никто не заметил, как дорого это тебе обходилось.
Иногда правда больше нет сил даже на то, чтобы чувствовать.
Всё обесточено.
Просто сидишь и говоришь:
не знаю.
не знаю.
не знаю.
как жить.
зачем.
с кем.
ради чего.
И тогда важно, чтобы рядом был кто-то, кто не побежит спасать, не станет объяснять, не придумает тебе смыслы.
Кому можно принести своё
"я не знаю".
Я его слышу.
Не объясняю, не исправляю,
а просто слышу. Как ты сейчас звучишь.
Чаще всего ты привыкла справляться "через голову".
Понять, объяснить, разложить по полочкам.
Но с твоим состоянием это не работает.
Когда внутри всё сжимается — важно не понять, а вернуться в тело.
Не «успокоиться», а ощутить опору.
Я предложу тебе сейчас простое движение, которое помогает вернуть связь, побудь здесь всего одну минуту.
Это не медитация.
Не шаманство.
И не волшебство.
Я сделала для тебя мягкую сессию телесного таппинга.
Ты просто опираешься на мой голос и вместе со мной легко простукиваешь ключевые точки: на груди, на лбу, под ключицами.
Одновременно мы будем произносить короткие фразы,
которые переключают нервную систему из тревоги в безопасность.
Тело услышит: «мне можно быть в покое. мне можно быть собой».
Ничего не нужно делать «правильно». Просто повторяй за мной.
Можешь даже просто внутри себя.
Дай мне возможность тебя поддержать —
и ты почувствуешь, как внутри становится тише.
Для гарантированной перезагрузки ты можешь повторить сессию еще раз.
Понять, объяснить, разложить по полочкам.
Но с твоим состоянием это не работает.
Когда внутри всё сжимается — важно не понять, а вернуться в тело.
Не «успокоиться», а ощутить опору.
Я предложу тебе сейчас простое движение, которое помогает вернуть связь, побудь здесь всего одну минуту.
Это не медитация.
Не шаманство.
И не волшебство.
Я сделала для тебя мягкую сессию телесного таппинга.
Ты просто опираешься на мой голос и вместе со мной легко простукиваешь ключевые точки: на груди, на лбу, под ключицами.
Одновременно мы будем произносить короткие фразы,
которые переключают нервную систему из тревоги в безопасность.
Тело услышит: «мне можно быть в покое. мне можно быть собой».
Ничего не нужно делать «правильно». Просто повторяй за мной.
Можешь даже просто внутри себя.
Дай мне возможность тебя поддержать —
и ты почувствуешь, как внутри становится тише.
Для гарантированной перезагрузки ты можешь повторить сессию еще раз.
Перестать быть одной
Окошко для твоего отклика
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности.
